Как папы римские боролись с автокефальными церквями

На Западе Рим был единственным городом, в котором существовала древняя церковь, основанная одним из двенадцати апостолов. Авторитет «первоапостола» Петра делал римского папу неизбежным кандидатом в патриархи сначала всей Италии, а потом и всего Запада.

Несмотря на это, распространение церковной власти Рима проходило не слишком гладко. Ему пришлось преодолевать сопротивление многих авторитетных церквей, которые издавна существовали на Западе и не собирались подчиняться никаким другим епископам, даже римским.

Церковь в Медиолане (Милане), например, была основана апостолом Варнавой, а епископскую кафедру здесь долгое время занимал знаменитый Амвросий Медиоланский, что придавало ей особое значение и вес. Она чувствовала себя настолько независимой, что во время спора «о трех главах» формально отделилась от Рима и была возвращена в ее лоно только папой Григорием Великим.

Аквилейская церковь (Венеция) считалась основанной св. Марком, ее митрополиты называли себя патриархами и лишь в конце седьмого века признали власть римского папы. Одно время колебался сам статус Рима как главного города империи: во время нашествия вестготов император Гонорий перенес столицу в более защищенную, расположенную в горах Равенну, церковь которой также оставалась самостоятельной до VII века.

Еще трудней проходила «римизация» Галлии, одной из провинций, где христианство появилось раньше всего. Епископом Лиона был известный Ириней, ученик Поликарпа, который, в свою очередь, был учеником апостола Иоанна. Галльская церковь очень дорожила своей самостоятельностью, и даже низложенные ею епископы не обращались за помощью в Рим, хотя в других местах это было обычным делом.

Только при Льве Великом Рим при поддержке императора Валентиниана III заставил церковь в Арле восстановить низложенного епископа Келидония: он был осужден за то, что, будучи до возведения в сан государственным судьей, выносил смертные приговоры и женился на чужой невесте.

Африка против Рима

Но сильней всего сопротивление было в Африке. Первая попытка Рима вмешаться в африканские дела окончилась провалом. Еретики Пелагий и Целестий, потерпев неудачу в Карфагане, обратились за «справедливостью» в Рим. Они так обольстили папу Зосиму, что тот сделал строгий выговор африканским епископам за то, что они преследуют таких замечательных людей, как Пелагий и Целестий, из-за всяких пустяков.

В ответ в Карфагене собрали собор и обратились к императору Гонорию с просьбой выпустить эдикт против пелагиан, что тот и сделал. Зосима, оказавшись в глупом положении, поспешил присоединиться к этому эдикту и разослал свою эпистолу с осуждением еретиков.

В 418 году африканский епископ Урбан, ученик и друг Августина, низложил некоего пресвитера Апиария. Тот, вопреки канонам, требовавшим, чтобы обиженные священники искали суда только у местного собора, обратился в Рим. Папа Зосима принял его апелляцию и послал в Карфаген своих легатов, требуя восстановить Апиария, а Урбана низложить и привезти для суда в Рим. Свои притязания на вмешательство Зосима обосновывал на некоторых правилах Сердиккского собора, которые он выдавал за никейские.

В ответ африканцы созвали собор и разослали людей в Константинополь, Александрию и Антиохию, чтобы проверить свои списки деяний Никейского собора. Когда документы из этих городов были доставлены (никаких правил, на которые ссылался Зосима, там, разумеется, не оказалось), их перевели на латинский язык и молча отправили в Рим, не снабдив даже комментариями. Римскому папе пришлось проглотить этот ответ.

Однако дело на этом не кончилось. Апиарий был прощен и восстановлен карфагенской церковью, но затем опять низложен – и снова обратился в Рим. Папа – им был уже Целестин I – опять поддержал его просьбу и снова послал в Карфаген своих легатов.

На созванном там соборе оказалось, что Апиарий виновен во многих преступлениях и заступничество римлян неуместно. Собор отправил папе Целестину послание, в котором говорилось, что африканская церковь следует никейским правилам и сама может решать свои дела. Папу просили больше не присылать легатов и не навязывать своих решений, поскольку это не предусмотрено церковными канонами и показывает мирское властолюбие римской церкви.

Африка была настолько сильна и независима, что если бы не нашествие варваров, Риму, возможно, так бы и не удалось установить свою власть над Карфагеном. Но в 429 году вандалы завоевали Африку и навсегда подорвали могущество местной церкви. Сопротивляться авторитету Рима стало некому. Сто лет спустя папа Лев Великий уже писал Карфагену повелительным тоном, и его первенство здесь никем не оспаривалось.

Совсем другие отношения сложились у Рима с восточной частью империи. Если на Западе власть Рима была естественна и всеми признана, то на Востоке это выглядело совсем иначе. Здесь было много кафедр, основанных апостолами, и Рим считался только одной из них. Восточная церковь помнила, что само христианство в Рим пришло с Востока и первые папы писали на греческом языке.

Все это не мешало римским епископам время от времени заявлять о своем первенстве, но пока у них не было никаких реальных рычагов влияния, дело ограничивалось только словами. Занятый западными делами, папский Рим до поры до времени терпимо относился к самостоятельности восточных церквей, но жившая в нем идея вселенской власти постоянно поддерживала тлеющий огонек конфликта, пока в конце концов он не превратился в большой костер.